Неточные совпадения
Первое время деревенской жизни было для Долли очень трудное. Она живала в деревне в детстве, и у ней осталось впечатление, что деревня есть спасенье от всех городских неприятностей, что жизнь там хотя и не красива (с этим Долли легко мирилась), зато дешева и удобна: всё есть, всё дешево, всё можно достать, и детям хорошо. Но теперь,
хозяйкой приехав в деревню, она увидела, что это всё совсем не так, как она
думала.
Я решился тебя увезти,
думая, что ты, когда узнаешь меня, полюбишь; я ошибся: прощай! оставайся полной
хозяйкой всего, что я имею; если хочешь, вернись к отцу, — ты свободна.
Квартирная
хозяйка его две недели как уже перестала ему отпускать кушанье, и он не
подумал еще до сих пор сходить объясниться с нею, хотя и сидел без обеда.
Пришел я после обеда заснуть, так что ж бы вы
думали, ведь не вытерпела Катерина Ивановна: за неделю еще с
хозяйкой, с Амалией Федоровной, последним образом перессорились, а тут на чашку кофею позвала.
Обжигаясь, оглядываясь, Долганов выпил стакан кофе, молча подвинул его
хозяйке, встал и принял сходство с карликом на ходулях. Клим
подумал, что он хочет проститься и уйти, но Долганов подошел к стене, постучал пальцами по деревянной обшивке и — одобрил...
Она точно не слышала испуганного нытья стекол в окнах, толчков воздуха в стены, приглушенных, тяжелых вздохов в трубе печи. С необыкновенной поспешностью, как бы ожидая знатных и придирчивых гостей, она стирала пыль, считала посуду, зачем-то щупала мебель. Самгин
подумал, что, может быть, в этой шумной деятельности она прячет сознание своей вины перед ним. Но о ее вине и вообще о ней не хотелось
думать, — он совершенно ясно представлял себе тысячи
хозяек, которые, наверное, вот так же суетятся сегодня.
Обломов ушел к себе,
думая, что кто-нибудь пришел к
хозяйке: мясник, зеленщик или другое подобное лицо. Такой визит сопровождался обыкновенно просьбами денег, отказом со стороны
хозяйки, потом угрозой со стороны продавца, потом просьбами подождать со стороны
хозяйки, потом бранью, хлопаньем дверей, калитки и неистовым скаканьем и лаем собаки — вообще неприятной сценой. Но подъехал экипаж — что бы это значило? Мясники и зеленщики в экипажах не ездят. Вдруг
хозяйка, в испуге, вбежала к нему.
И главное, все это делалось покойно: не было у него ни опухоли у сердца, ни разу он не волновался тревогой о том, увидит ли он
хозяйку или нет, что она
подумает, что сказать ей, как отвечать на ее вопрос, как она взглянет, — ничего, ничего.
— Надо Богу больше молиться да не
думать ни о чем! — строго заметила
хозяйка.
Подъезжая к пригорку, на котором стоял белый кош Ляховской, Привалов издали заметил какую-то даму, которая смотрела из-под руки на него. «Уж не пани ли Марина?» —
подумал Привалов. Каково было его удивление, когда в этой даме он узнал свою милую
хозяйку, Хионию Алексеевну. Она даже сделала ему ручкой.
План его состоял в том, чтобы захватить брата Дмитрия нечаянно, а именно: перелезть, как вчера, через тот плетень, войти в сад и засесть в ту беседку «Если же его там нет, —
думал Алеша, — то, не сказавшись ни Фоме, ни
хозяйкам, притаиться и ждать в беседке хотя бы до вечера. Если он по-прежнему караулит приход Грушеньки, то очень может быть, что и придет в беседку…» Алеша, впрочем, не рассуждал слишком много о подробностях плана, но он решил его исполнить, хотя бы пришлось и в монастырь не попасть сегодня…
— Ничего-с, — ответил мужской голос, хотя и вежливо, но прежде всего с настойчивым и твердым достоинством. Видимо, преобладал мужчина, а заигрывала женщина. «Мужчина — это, кажется, Смердяков, —
подумал Алеша, — по крайней мере по голосу, а дама — это, верно,
хозяйки здешнего домика дочь, которая из Москвы приехала, платье со шлейфом носит и за супом к Марфе Игнатьевне ходит…»
Я невольно обратил внимание на окна. Они были с двойными рамами в 4 стекла. Пространство же между ними почти до половины нижних стекол было заполнено чем-то серовато-желтоватым. Сначала я
думал, что это опилки, и спросил
хозяйку, зачем их туда насыпали.
Видя, что сын ушел, Анна Петровна прекратила обморок. Сын решительно отбивается от рук! В ответ на «запрещаю!» он объясняет, что дом принадлежит ему! — Анна Петровна
подумала,
подумала, излила свою скорбь старшей горничной, которая в этом случае совершенно разделяла чувства
хозяйки по презрению к дочери управляющего, посоветовалась с нею и послала за управляющим.
— Вот
хозяйка с тактом, — сказала Вера Павловна: — и не
подумала, что у вас, Александр Матвеич, может вовсе не быть желания идти с нами.
— Смейся, смейся! — говорил кузнец, выходя вслед за ними. — Я сам смеюсь над собою!
Думаю, и не могу вздумать, куда девался ум мой. Она меня не любит, — ну, бог с ней! будто только на всем свете одна Оксана. Слава богу, дивчат много хороших и без нее на селе. Да что Оксана? с нее никогда не будет доброй
хозяйки; она только мастерица рядиться. Нет, полно, пора перестать дурачиться.
Хозяйку огорчало главным образом то, что гость почти ничего не ел, а только пробовал. Все свои ржаные корочки сосет да похваливает. Зато хозяин не терял времени и за жарким переехал на херес, — значит, все было кончено, и Анфуса Гавриловна перестала обращать на него внимание. Все равно не послушает после третьей рюмки и устроит штуку. Он и устроил, как только она успела
подумать.
Иногда он сам себе становился гадок: «Что это я, —
думал он, — жду, как ворон крови, верной вести о смерти жены!» К Калитиным он ходил каждый день; но и там ему не становилось легче:
хозяйка явно дулась на него, принимала его из снисхождения...
«А ничего, миленькая», —
подумал Розанов и, поклонясь
хозяйке, вошел в довольно темную переднюю, из которой были открыты двери в светленькую зальцу.
— И ни на одного человека нельзя положиться, — продолжает ворчливо
хозяйка. — Что ни прислуга, то стерва, обманщица. А девицы только и
думают, что о своих любовниках. Чтобы только им свое удовольствие иметь. А о своих обязанностях и не
думают.
— Да вы не обижайтесь, господин. Конечно, за визит вы сами барышне отдадите. Я
думаю, не обидите, она у нас девочка славная. А уж за пиво и лимонад потрудитесь заплатить. Мне тоже
хозяйке надо отчет отдавать. Две бутылки пива, по пятидесяти — рубль и лимонад тридцать рубль тридцать.
Мать
подумала и отвечала: «Они вспомнили, что целый век были здесь полными
хозяйками, что теперь настоящая
хозяйка — я, чужая им женщина, что я только не хочу принять власти, а завтра могу захотеть, что нет на свете твоего дедушки — и оттого стало грустно им».
Вихров, опять
подумав, что Каролина Карловна за что-нибудь рассорилась с Анной Ивановной перед отъездом той на урок и теперь это припоминает, не придал большого значения ее словам, а поспешил взять со стены указанный ему
хозяйкой ключ от номера и проворно ушел.
— Ах, что же я? — всполошилась она, — и не
подумала, что с дороги тебе отдохнуть хочется! А еще
хозяйкой себя выставляю.
Она подбросила в печь два полена дров, выпрямилась и ушла в узкую дверь около печи, плотно притворив ее за собой. Мать посмотрела вслед ей и стала раздеваться,
думая о
хозяйке: «О чем-то тоскует…»
Вот прошлого года Варенька выходила замуж, тоже
думала, что будет
хозяйка в доме, а вышло совсем напротив.
Положить-то я ее на печку положил, а сам так и трясусь. Вот,
думаю, кака над нам беда стряслась; поди, чай, сотской давно запах носом чует да во стан лыжи навастривает… Добро как оживет убогая, а не оживет — ну, и плачь тутотка с нею за свою за добродетель.
Думаю я это, а
хозяйка моя смотрит на меня, словно в мыслях моих угадывает.
«Черт знает, что я такое делаю!» —
подумал он и вошел за
хозяйкой.
Петра Михайлыча знали не только в городе и уезде, но, я
думаю, и в половине губернии: каждый день, часов в семь утра, он выходил из дома за припасами на рынок и имел, при этом случае, привычку поговорить со встречным и поперечным. Проходя, например, мимо полуразвалившегося домишка соседки-мещанки, в котором из волокового окна [Волоковое окно — маленькое задвижное оконце, прорубавшееся в избах старинной постройки в боковых стенах.] выглядывала голова
хозяйки, повязанная платком, он говорил...
Еще более взгрустнется провинциалу, как он войдет в один из этих домов, с письмом издалека. Он
думает, вот отворятся ему широкие объятия, не будут знать, как принять его, где посадить, как угостить; станут искусно выведывать, какое его любимое блюдо, как ему станет совестно от этих ласк, как он, под конец, бросит все церемонии, расцелует хозяина и
хозяйку, станет говорить им ты, как будто двадцать лет знакомы, все подопьют наливочки, может быть, запоют хором песню…
«А! она хочет вознаградить меня за временную, невольную небрежность, —
думал он, — не она, а я виноват: как можно было так непростительно вести себя? этим только вооружишь против себя; чужой человек, новое знакомство… очень натурально, что она, как
хозяйка… А! вон выходит из-за куста с узенькой тропинки, идет к решетке, тут остановится и будет ждать…»
«Но, боже мой! —
думала Лизавета Александровна, — ужели он женился только для того, чтоб иметь
хозяйку, чтоб придать своей холостой квартире полноту и достоинство семейного дома, чтоб иметь больше веса в обществе?
Это они говорили, уже переходя из столовой в гостиную, в которой стоял самый покойный и манящий к себе турецкий диван, на каковой
хозяйка и гость опустились, или, точнее сказать, полуприлегли, и камер-юнкер обнял было тучный стан Екатерины Петровны, чтобы приблизить к себе ее набеленное лицо и напечатлеть на нем поцелуй, но Екатерина Петровна, услыхав в это мгновение какой-то шум в зале, поспешила отстраниться от своего собеседника и даже пересесть на другой диван, а камер-юнкер,
думая, что это сам Тулузов идет, побледнел и в струнку вытянулся на диване; но вошел пока еще только лакей и доложил Екатерине Петровне, что какой-то молодой господин по фамилии Углаков желает ее видеть.
— Я
думаю, около фортепьян — вы, вероятно, будете играть с аккомпанементом? — проговорила
хозяйка.
Я
думаю, не осталось ни одной
хозяйки из купеческих и из мещанских домов во всем городе, которая бы не прислала своего хлеба, чтоб поздравить с великим праздником «несчастных» и заключенных.
Книги закройщицы казались страшно дорогими, и, боясь, что старая
хозяйка сожжет их в печи, я старался не
думать об этих книгах, а стал брать маленькие разноцветные книжки в лавке, где по утрам покупал хлеб к чаю.
— Да вы не
думайте, я не про вас говорю. Я знаю, что вы будете хорошая
хозяйка.
— Голубушка Варвара Дмитриевна, слухом земля полнится. И так сразу стало подозрительно: все мальчики — как мальчики, а этот — тихоня, ходит как в воду опущенный. А по роже посмотреть — молодец молодцом должен быть, румяный, грудастый. И такой скромный, товарищи замечают: ему слово скажут, а он уж и краснеет. Они его и дразнят девчонкой. Только они
думают, что это так, чтобы посмеяться, не знают, что это — правда. И представьте, какие они хитрые: ведь и
хозяйка ничего не знает.
Наконец он распрощался и ушел, безнадежно тоскуя. В этом доме, —
думал он, — его не захотели ни понять, ни даже выслушать. Хозяин молол что-то непонятное. Трепетов почему-то фыркал,
хозяйка приходила, не любезничала и уходила, — странные люди живут в этом доме, —
думал Передонов, — Потерянный день!
— Пирог ешь,
хозяйку тешь, — кричал радостно Мурин. Ему было весело смотреть на водку и
думать, что он в выигрыше.
— Извините, я больше не смею утруждать вас своим присутствием, но позволяю себе
думать, что уношу с собою приятную надежду, что отныне все недоразумения между нами кончены, и вы… вы не лишите общество его… так сказать, лучшего украшения! — сказал он наконец, поднимаясь с дивана и вновь целуя ручку
хозяйки.
Квашня. Чтобы я, — говорю, — свободная женщина, сама себе
хозяйка, да кому-нибудь в паспорт вписалась, чтобы я мужчине в крепость себя отдала — нет! Да будь он хоть принц американский — не
подумаю замуж за него идти.
Тетка Анна, несмотря на всегдашнюю хлопотливость свою и вечную возню с горшками, уже не в первый раз замечала, что
хозяйка приемыша была невесела; разочка два приводилось даже видеть ей, как сноха втихомолку плакала. «Знамо, не привыкла еще, по своей по девичьей волюшке жалится! Помнится, как меня замуж выдали, три неделюшки голосила… Вестимо, жутко; а все пора бы перестать. Не с злодеями какими свел господь; сама, чай, видит… Что плакать-то?» —
думала старушка.
— Ну, этот, по крайности, хошь толком сказал, долго
думал, да хорошо молвил! — произнес отец, самодовольно поглаживая свою раскидистую бороду. — Ну, бабы, что ж вы стоите? — заключил он, неожиданно поворачиваясь к снохам и
хозяйке. —
Думаете, станете так-то ждать на берегу с утра да до вечера, так они скорее от эвтаго придут… Делов нет у вас, что ли?
«Вот с такой женой не пропадёшь», —
думал он. Ему было приятно: сидит с ним женщина образованная, мужняя жена, а не содержанка, чистая, тонкая, настоящая барыня, и не кичится ничем перед ним, простым человеком, а даже говорит на «вы». Эта мысль вызвала в нём чувство благодарности к
хозяйке, и, когда она встала, чтоб уйти, он тоже вскочил на ноги, поклонился ей и сказал...
Обе
хозяйки были необыкновенно радушны с Долинским. Они его внимательно расспрашивали, как ему жилось, что он
думал, что видел?
— Как вы
думаете, — спросила
хозяйка на русском языке князя Радугина, — не послать ли и мне? не ехать ли самой?..
Поля. Трудно. Я
думала, что мне только девицам служить, а у
хозяйки своя будет горничная. Прохору Борисовичу — лакея надо, я за ним ухаживать не могу.
Он стал ходить около дома,
думая об его
хозяйке и о чудной ее способности.
«Куда этот верченый пустился! —
подумала удивленная
хозяйка, — видно голова крепка на плечах, а то кто бы ему велел таскаться — ну, не дай бог, наткнется на казаков и поминай как звали буйнова мóлодца — ох! ох! ох! больно меня раздумье берет!.. спрятала-то я старого, спрятала, а как станут меня бить да мучить… ну, коли уж на то пошла, так берегись, баба!.. не давши слова держись, а давши крепись… только бы он сам не оплошал!»